Для терапевтических процессов в воображении особенно необходимо, чтобы у клиента были развиты удовлетворительные структуры «я», чтобы он обладал стабильной способностью к смене позиции, чтобы с ним можно было говорить о событиях с другой точки зрения, отличной от его собственной, то есть на метауровне. Люди с тяжелыми психиатрическими диагнозами, такими как нарушения личности, шизофрения или бредовые расстройства, часто не в состоянии постоянно и четко различать внутреннюю и внешнюю реальность. Похоже на то, что в процессе психического развития такое неузнавание внешней реальности утвердилось как модель, так что сегодня стопроцентной уверенности относительно этой действительности у них нет.

Если вследствие терапевтической интервенции, в том числе расстановки, клиент уже не в состоянии идентифицировать себя как г-на А, находящегося на приеме у г-жи Б, потому что его настолько захлестнули воспоминания, внутренние образы или физические ощущения, что он полностью закрылся для всякого доступа извне, то терапевт должен быть способен провести его через это состояние и вернуть обратно в общую реальность. В одной только беседе зачастую невозможно в достаточной степени оценить, какими стратегиями преодоления и в каком объеме располагает клиент, особенно если мы встречаемся с ним всего один раз. Поэтому и для клиента, и для терапевта лучше, чтобы терапевт проявил определенную осторожность и хорошенько подумал, хватит ли у него базовых психологических знаний, психиатрического или терапевтического опыта для данной проблемы и данной симптоматики. В случае сомнений правильнее направить его к работающему в этой области коллеге.

Пример

Г-жа Порцана регулярно ходила ко мне на индивидуальную терапию. Поскольку она далеко жила, перерывы между сессиями были довольно большие. На протяжении всей своей жизни она периодически проходила лечение в психиатрической клинике. В свое время дома, в маленькой деревне, она подвергалась насилию, в том числе и сексуальному, со стороны отца и брата. Родители не защищали ее и от сексуальных домогательств соседей. В школе она проучилась недолго и так и не сумела покинуть деревню, где постоянно сталкивалась со своими мучителями. Тем не менее ей удалось не впасть в отчаяние и не ожесточиться. Она жила с мужем и детьми на самом краю деревни. Казалось, пребывание в психиатрической лечебнице было для нее единственной возможностью сбежать из давящей тесноты деревни.

Она непременно хотела сделать расстановку, чтобы найти возможность жить в большем ладу с собой и окружающим миром. Стыдясь других людей, она настаивала на расстановке в рамках индивидуальной сессии. Я долго колебалась. Наконец настал момент, когда я, несмотря на внутренний трепет, согласилась. Расстановка в воображении казалась мне слишком неконтролируемой. Я дала ей несколько листов бумаги, и с их помощью она расставила отца, мать и двух сестер. Она была очень взволнована, но сдерживалась.

Когда она взяла в руки лист для брата, ее сотрясли рыдания. У меня на душе скребли кошки, но мне хотелось дать ей возможность сделать расстановку, потому что она столько от нее ждала. В то время у меня было не так много опыта работы с клиентами и расстановками. И вот она, растерянная, стоит и плачет. Взглянув на часы, я спросила ее, где правильное место для ее брата. Она не отреагировала. Я предложила за нее поискать место для брата, она отдала мне лист и села. Когда я в образе поставила его рядом с ней, она с криком кинулась к двери. Я ее удержала, отвернула от происходящего и взяла за руки. Мы договорились остановить на этом расстановку, и вскоре она успокоилась.

Я чувствовала себя виноватой, у меня было такое ощущение, что, с одной стороны, я слишком далеко зашла, а с другой — не довела расстановку до хорошего для клиентки конца. Несмотря на это, в следующий раз г-жа Порцана пришла на терапию очень довольная. Она была счастлива, что после столь долгих колебаний она все-таки преодолела свой страх и решилась открыто посмотреть на ситуацию в семье. Я была рада ее внутренней стабильности и способности таким образом перерабатывать происходящее.

Контрперенос как указание

Отслеживая возникающий контрперенос, терапевт может делать выводы о происходящих у клиента процессах. Находясь в резонансе с клиентом, он способен ощущать не только его физическую реакцию, но и внутреннее состояние. Так что, если у вас появляются чувства, которые вам не знакомы или кажутся вам чудовищными и внушают страх, возможно, вы находитесь в состоянии контрпереноса.

Поскольку главное — это осознание клиента и происходящий у него процесс, а не только решение само по себе, никакой спешки и необходимости срочно действовать нет. Даже если вы не расцениваете свои восприятия как контрперенос, дайте себе время, прервите текущий терапевтический процесс и поговорите с клиентом о том, что вы чувствуете. Проверьте, насколько ваши реакции имеют смысл в жизни клиента или в его семейной системе.

Экскурс: контрперенос

Надежным сенсором для динамик, внутренних процессов и физического состояния клиента является феномен так называемого контрпереноса, подробно описанный Зигмундом Фрейдом и множеством аналитиков. Это понятие подразумевает точное восприятие импульсов и внутренних движений клиента, которые терапевт может наблюдать на основании собственных комплементарных реакций. При этом терапевт вступает в реинсценировку прошлых драм клиента.

Во-первых, он может точно воспринимать в себе те чувства, которые испытывает или должен бы, но не испытывает клиент, поскольку он для них закрылся. Во-вторых, терапевт может воспринимать в себе реакции, которые в рано запечатленных структурах проявляли по отношению к клиенту важные для него люди и которые теперь снова возникают в коммуникации между клиентом и другим лицом, в данном случае терапевтом. В-третьих, терапевт может эмпатически воспринимать в себе чувства и настроение клиента (см. Фрейд, 1910). Во всех трех случаях для терапевта этот процесс означает, что в контакте с клиентом его состояние претерпевает сильные изменения, причем эта модель может повторяться.

У терапевта может сложиться впечатление, что что-то не так, однако описать это точнее он не может. Или он испытывает внутреннее беспокойство, раздражение или опасение, что эта тема, этот клиент или процесс ему не по плечу, хотя в других ситуациях, с другими клиентами он обычно чувствует себя спокойно.

Хорошим подспорьем для терапевта является большой собственный опыт работы с контрпереносом, натренированность в восприятии и оценке получаемой таким образом информации. Это подразумевает хорошее знание собственного «нормального» состояния, знание собственных структур, моделей, потребностей, слабостей и слепых пятен. Кроме того, здесь необходимо хорошее знание собственной реактивности на уровне контрпереноса, а также знание о том, как на это состояние можно повлиять и как его можно изменить.

Примеры

Представьте себе, что до сих пор у вас был хороший день и вот к вам приходит новый клиент. Он рассказывает вам о своих симптомах, об истории своей семьи, и ваше настроение становится все хуже. Вы делаетесь подавленным, угнетенным, что вам совсем не свойственно. У вас возникает желание открыть окно, хотя вы только что проветривали. У вас странное ощущение, что вы не в своей тарелке. Что происходит? Заговорите об этом с клиентом: «Я не знаю, как вы себя чувствуете, но во мне сейчас происходят странные вещи», и опишите ему свои восприятия. «Вам знакомо нечто подобное? Я не уверена, к кому из нас это относится: ко мне или я воспринимаю что-то ваше». Возможно, он ответит, что ему знакомо это угнетенное состояние.

Несколько лет назад у меня был поразительный случай. Однажды ночью я проснулась с сильным сердцебиением, причин которого я не понимала. К утру оно утихло, но потом снова усилилось. Я решила, что выпила слишком много кофе, но это не объясняло по-настоящему масштаба моей внутренней тревоги. На вторую половину дня у меня была назначена первая встреча с одной клиенткой. Она страдала сильными навязчивыми состояниями и была очень нервной. Она рассказала мне, что не спала всю ночь, обливаясь, потом вышла из дома и находиться в моем кабинете ей тоже очень трудно. Когда я расспросила ее о других симптомах, она описала учащенное сердцебиение и сильную внутреннюю тревогу. Как только я поняла, что возникшие у меня симптомы относились к ней, они сразу исчезли.